Связь с масонством гностицизма хотелось бы
Ты считаешь, что такая связь есть?
не знаю , мной гностицизм понимается как способ познания. Один "из " . Т.е если объективный (физический) мир познается с помощью естественных наук ,то для познания сакрального мира (духовного ) должны существовать свои методы. Религия предлагает свои методы познания. Гностицизм говорит о тайных знаниях ,для познания себя и божества , своими методами.
Как способ познания .
Всё-таки, не стал бы смешивать "гностицизм" и, собственно, "тайнознание", которое Екатерина Дайс очень успешно назвала "малой традицией".
Элементы "малой традиции" есть абсолютно везде, включая, скажем, то же православие. В последнем это, например, практика псалмокатары, народный культ местночтимых святых (Славика Чебаркульского, Пелагеи Рязанской, до недавнего времени, блаженной Матроны Московской и т.д.) или, скажем, откровения Старошайговского затворника о реинкарнации (происходят от интерпретации свт. Димитрием Ростовским Плиния Старшего и от толкования им же 48-го псалма), прямо противоречащие канонической и догматической норме (см. деяния и правила Брагского Собора, см. правила собора против Иоанна Итала, см. правила синода Мины, собравшегося перед Пятым Вселенским Собором, и др.) Особенно выпукло этот пример явлен по вопросу о реинкарнации. Николай Онуфриевич Лосский, взращенный в традиции российского толкования романо-германского права, совершенно справедливо утверждал, что анафемам на реинкарнацию недостает фактического "вселенского авторитета": т.е., ни один Вселенский Собор "позитивно" и "явно" не запрещал учение о реинкарнации. Но тем не менее, есть представляющий "большую традицию" (по классификации Дайс) consensus patrum, а есть "малая традиция", которую мы видим у Н.О. Лосского, Джордано Бруно или, например, Старошайговского затворника и даже у свт. Димитрия Ростовского.
Точно так же всё обстоит с условным "гностицизмом".
Олег Эрнестович Лейст в своей монографии по богомилам совершенно справедливо отмечает "социальный" и "национальный", а не "доктринальный" характер, условно, "богомильского" движения: были группы, по своей практике, почти, не отличимые от эллинов, были очень похожие на иудео-христианские группы (чем-то напоминающие современных баптистов, адвентистов и пятидесятников), а были и совершенно экзотические "представители", у которых были намешаны всякие обрывки мистики, греческой философии, позднего герметизма, круто замешанные на местном двоеверии и местной же деревенской магии. Константинополю было выгодно считать своего противника единой "анти-церковью" с неким единым "учением", единым "заговором" и управляемым самим сатаной: одно дело, когда ты убиваешь христиан (и тогда это геноцид) и, "вроде бы как" другое дело, когда противник полностью дегуманизирован, забесовлен и объявлен марионеткой и слугой самого сатаны.
