Перейти к содержимому


Фотография
* * * * * 1 Голосов

Зодчий Думузи. Зодческая работа бр. Е.Ч.


  • Авторизуйтесь для ответа в теме
В теме одно сообщение

#1 Lupusleo

Lupusleo

    Авторитетный форумчанин

  • Пользователи
  • PipPipPipPipPip
  • 698 сообщений

Отправлено 26 ноября 2013 - 10:26

Зодческая работа мастера Ложи "Астрея" №6032 ВВФ бр. Е.Ч.

 

Зодчий Думузи

 

Когда мир был юным, в земле Сеннаарской правил Лугаль Марда, царь-жрец. В своих видениях правитель прозревал Богов и первый среди них – Энлиль – говорил с ним и учил его. Лугаль Марда дал своему народу справедливые законы, которые делали всех равными, отрицая происхождение и богатство, объединил под своей властью ранее разобщенные города Сеннаара. Царь покровительствовал зодчим, культуре и искусствам.

 

По окраинам земли его выросли высокие бастионы твердынь, защитившие народ от воинственных соседей. Но каждый иноземец, пришедший в землю Сеннаарскую с миром, желая учиться общественному устройству и ремеслам – принимался и находился под защитой правителя. Народ Сеннаара искренне любил своего мудрого Лугаля. И задумал однажды Лугаль Марда построить храм в честь Энлиля, такой храм, – какого еще не было в пределах мироздания. Бросил клич правитель, созывая в столицу искусных зодчих и каменщиков со всех уголков земли, дабы совместных трудом исполнить замысел Лугаля. Из городов земли Сеннаарской и из отдаленных стран пришли, откликнувшись на зов царя, 33 талантливых зодчих и без малого тысяча каменщиков, искусных в мастерстве своем.

 

Каждый зодчий представил царю собственный план храма, вычерченный острым стилем на глиняных табличках. Восторгался Лугаль: зодчие вложили душу, и один чертеж был прекраснее другого. Но один чертеж поразил царя-жреца: высокий зиккурат начертанный на табличках зодчего Думузи, пришедшего из города Калаха, был похож на тот храм, который правитель прозревал в своих видениях. «Не иначе сам Энлиль направлял твою руку!» — воскликнул правитель. «Однако, чтя древние законы вольных каменщиков, зодчие должны сами выбрать того, чей чертеж совершенен». Один за другим подходили зодчие и говорили, что храм, вычерченный Думузи превосходен – а создан чертеж, не иначе как под водительством Энлиля. По древнему обычаю, каждый зодчий или каменщик бросал белый камень в корзину стоящую у ног Лугаля. Проект храма был выбран и его творец – зодчий Думузи – должен был возглавить храмовую стройку. Но не все радовались: из пределов города Ниппура пришел зодчий именем Нергал-Ану – человек, безусловно, талантливый – но горделивый и злой. Ничего не сказал Нергал-Ану и даже бросить черный камень в корзину у него не хватило духа. Но в душе своей проклял он зодчего Думузи, проклял за то, что не его – Нергал-Ану чертеж был избран Лугалем и братьями. И закипела работа.

 

Под веселые гимны, славящие Бога, мастера обрабатывали каменные блоки, подгоняли их под один размер, тщательно шлифовали их, чтобы не было ни малейшего изъяна. Зиккурат быстро тянулся в голубое Сеннаарское небо: на совесть работали мастера, а братья зодчие направляли строительство. Вне себя был Нергал-Ану, глядя как растет тело небывалого храма, вычерченного зодчим Думузи. Не спал ночами гордый ниппурец, до боли скрежеща зубами от бессильной злости. И в одну из жарких южных ночей, в полубреду, Нергал-Ану узрел появившуюся у изголовья его кровати женщину с бледным лицом, одетую в скорбное траурное платье. «Зачем ты казнишь себя, зодчий?» — сказала женщина. «Не лучше ли казнить твоего соперника, что украл у тебя уважение братьев и царскую милость? Казни того, кто помешал тебе строить свой храм». – с этими словами женщина протянула Нергал-Ану черную розу. «Возьми ее в руки –сказала гостья – и тогда каждое слово, слетающее с твоих уст, люди будут считать истинным». Черный цветок уколол руку, яд попал в кровь. Женщина рассмеялась, растаяв сизой дымкой, вместе с ядовитым цветком.

* * *

На следующее утро Нергал-Ану пришел на храмовую стройку. Подойдя к убеленному сединами каменщику, одному из лучших мастеров – он спросил: «скажи мне, старец: почему камни, выходящие из под твоей руки, одинаковые с теми камнями, что точит вот тот молодой мастер? Это неправильно. Твой камень должен быть больше и твое имя должно быть высечено на нем, чтобы потомки знали, какой великий мастер приложил руку к этому творению». Подойдя к молодому мастеру, что точил свой камень поодаль – Нергал-Ану сказал: «Послушай. Мне жаль тебя, ибо я вижу вопиющую несправедливость. Ты молод и ты много работаешь. А вот тот старик слабосилен, он не может угнаться за тобой. Тогда почему же он получает больше, подойдя после трудов своих к колонне? Ты делай свои камни меньше и грубее, раз твой труд никто все равно не ценит».

 

Вечером на храмовой стройке возник разлад: вдруг оказалось, что все мастера изготовляют разные по размеру камни – строить из них ровную храмовую стену оказалось делом невозможным. Старый камнетес осыпал упреками молодого мастера, молодой, будучи уверен в своей правоте – вцепился в бороду своего учителя. Остальные братья каменщики тоже приняли участие в потасовке.

 

Долго еще мастера рассуждали, кто виноват и залечивали раны нанесенные руками братьев. И тут Нергал-Ану громко сказал: «вы не виноваты в произошедшем – вина лежит всецело на вашем главном зодчем, на Думузи! Он не может уследить, чтобы камни были нужного размера, он не платит вам положенную заработную плату. Но это не самое страшное! Ибо стало мне известно, что ваш мастер изменник – он вступил в сговор с князьями кочевников, замышляя погубить Сеннаар! Высокий зиккурат, что он начерчил – будет, словно путеводная звезда манить врагов за десятки лиг от города» Заплакал Думузи, услышав лживые слова порочащие имя его в лице братьев. «Ложью ты отравил сердце свое, брат Нергал-Ану. Нет ни слова правды в речи твоей. Я чист и не было и нет в мыслях моих злого умысла против земли Сеннаарской! » Громко сказал Думузи, но лишь немногие услышали слова его и вняли им, ибо в сознании большинства огненными буквами пылали слова вложенные чарами коварного ниппурца. О случившемся на стройке узнали во дворце. Удар постиг Лугаля – не мог он поверить в предательство любимого зодчего.

 

* * *

 

Ночью, обойдя бараки зодчих, возведенные подле храмовой стройки, Думузи позвал с собой наиболее искусных мастеров-каменщиков. Встав у пылающего огня, Думузи согнул в локте левую руку, положив правую на сердце. 13 братьев обступили по кругу своего зодчего. И держал речь Думузи из Калаха, обращая сердце к братьям своим. «Истинно говорю вам, братья, нет вины в сердце моем. Не умышлял я ни против Лугаля, ни против народа Сеннаарского. Ищите свет – и обрящете его в круге мастеров, где нет великих и малых, но есть лишь братья. Тенета лжи оплетают наш храм и тьма сгущается – но не одержит она победы над светом, ибо за ночью всегда следует рассвет!» И согнули зодчие левые руки, положив правую на сердце – и сказали: верим слову твоему, мастер!

 

* * *

 

На следующее утро, на храмовую стройку пришел царский визирь с отрядом солдат. Подойдя к Думузи, Нергал-Ану поцеловал зодчего, после чего солдаты схватили мастера и повергли его во прах, поставив на колени. И вышел вперед старый каменщик и сказал: «Визирь, по что солдаты твои без вины и суда Лугалева бъют нашего мастера? Заведено от праотцев, нельзя обидеть зодчего, не имея вины доказанной». Промолчал Визирь. И рассмеялся Нергал-Ану. «Затвори уста свои, дерзновенный, ибо не ведаешь, с кем говоришь!» И повлекли солдаты мастера Думузи, вкровь оцарапав чресла его о каменье острое. И все молчали, взоры потупив. Но заступили дорогу солдатам двое братьев-каменщиков, подъяв циркуль и наугольник на нарушителей древнего закона. Но попираемый зодчий Думузи поднял длань и держал слово: «братья мои, не проливайте крови людской за меня. Но несите свет справедливости в сердце своем!» И ввергли Думузи в узилище, вины его не назвав. Ночью не стало любимого правителя. Осиротел Сеннаар: Лугаль Марда отошел к своим предкам, а на рассвете и Думузи покинул землю, отправившись в царство теней.

 

* * *

 

Смятение воцарилось на храмовой стройке. Горько оплакивали братья светлого Думузи, но по древним законам вольных каменщиков должно было избрать нового Зодчего, дабы завершить возведение храма. Но вошел Нергал-Ану в сопровождении отряда солдат, закованных в бронзовые доспехи, и сказал: властью данной мне Великим Визирем назначаю зодчим тебя – ниппурец пальцем указал на одного из каменщиков. И да будешь ты отныне исполнять все то, что повелю тебе! И все молчали, взоры потупив. И продолжилась храмовая стройка: тянулись вверх неровные стены, положенные из разновеликих, грубо обработанных камней. Понуро работали зодчие и камнетесы – не с радостными гимнами, прославляющими бога Энлиля, — но с заунывными песнями, что пели рабы на стройках гигантских гробниц в стране Та-кемет. И когда зиккурат был почти закончен, Нергал-Ану повелел увенчать его вершину черным пирамидальным обелиском, на котором было бы высечено имя тщеславного зодчего из Ниппура. «Веселитесь! Смеялся Нергал-Ану – мой храм построен!» Рабы, принесите вина для камнетесов – пусть каждый из них радуется триумфу моего замысла!» Утром не досчитались многих зодчих: храмовая стройка практически опустела ушел старый мастер, который защищал Думузи словом, ушли и двое братьев, вставшие с бранью на пути тюремщиков. И с ними ушли многие, ушли унося свет в своих сердцах.

 

* * *

 

И свет ушел вместе с ними. Черные тучи затянули небо, тугие струи дождя пролились на землю. Ветер жутко завывал, срывая с людей одеяния, словно сам Энлиль гневался, оплакивая гибель Лугаля и своего любимого зодчего. Молния Илу прорезала небеса, расколов пополам горизонт: ослепленные яркой вспышкой многие упали на колени. Гневался Адад, бог бури, разделяя скорбь Энлиля. Молния ударила в черный обелиск с высеченным именем того, что назвал себя храмовым зодчим. Раскололся темный венец и дрогнул зиккурат, составленный из разновеликих камней. Трещины зазмеились по телу храма. И вместе с докатившимся ударом грома рухнул оскверненный гордецом пришедшим из Ниппура храм, погребая под своими обломками Нергал-Ану и тех, кто еще был с ним.

 

* * *

 

Думузи стоял перед черным троном, на котором восседала женщина с мертвенно-бледным лицом. Зодчего держали за плечи двое аннунаков, демонов-стражей подземного мира. Посмотрев на зодчего своими мертвыми глазами, хозяйка изрекла: «Вот ты и пришел. Желаю, чтобы зодчий Энлиля воздвиг храм в мою честь. Я дам тебе сонмы рабов, чтобы ты руководил ими на стройке». Думузи только покачал головой и ответил. Я не стану зодчим твоего храма, Эрешкигаль. Из твоих рабов никогда не получится ни зодчих, ни вольных каменщиков. Эрешкигаль гневно сдвинула брови… Внезапно ворвавшийся в подземные залы порыв ветра, сорвал с петель все семь тяжелых врат мира Кур. Сбитые с ног Аннунаки – грозные слуги Эрешкигаль – нелепо корчились на полу, пытаясь подняться. В центре зала стояли две фигуры, принесенные внезапной бурей. Энлиль и Адад. Светлый бог воздушной стихии сказал, пристально посмотрев на женщину с бледным лицом: «Думузи был прав, Эрешкигаль. У тебя никогда не будет храма – рабы не смогут его построить. Они умеют строить лишь гробницы. Гробницы для тел и для духа. А храмы строят только свободные каменщики. Я пришел за своим зодчим, он не должен был попасть к тебе».

 

* * *

 

Братья-каменщики унесли свет Думузи в своих сердцах. Они шли по земле, обучая древним законам и ремеслу вольных каменщиков каждого, кто проявлял интерес, и кого считали достойным получить это знание. Почти через две тысячи лет, в мир пришел другой мастер, который в мастерстве своем смог превзойти легендарного Думузи. Звали его Хирам.



#2 Lupusleo

Lupusleo

    Авторитетный форумчанин

  • Пользователи
  • PipPipPipPipPip
  • 698 сообщений

Отправлено 08 декабря 2013 - 20:24

Одна из лучших зодческих, написанных в мастерской "Астреи"...






Количество пользователей, читающих эту тему: 1

0 пользователей, 1 гостей, 0 анонимных